Гайджин - Страница 22

Встреча его заместителей должна была начаться здесь, на корте, через пять минут.

* * *

Де Джонг пристально смотрел в дальний конец корта на двух мужчин, привязанных к деревянным козлам, к которым обычно прикреплялись его мишени. Это были телохранители, которые не уберегли Кисена и упустили убийцу. Один из них плакал и просил пощады. Другой молча уставился на лампочку над его головой, то ли готовясь к смерти, то ли с присущей ему глупостью пытаясь понять, что с ним происходит. Это мало беспокоило де Джонга. Для всех был очевиден тот факт, что человек, который не смог уберечь Кисена от смерти, так же виновен, как его убийца.

Около дюжины командиров якудзы и несколько кобунов, стоявших на корте позади де Джонга и то и дело переводивших взгляд с него на обреченных телохранителей, молча наблюдали за происходящим.

Де Джонг стоял прямо, зажав лук в левой руке. В колчане на его правом бедре было только две стрелы. Кто-то никак не мог прокашляться. Другой, видно, астматик, громко и тяжело дышал, лихорадочно шаря по карманам в поисках ингалятора. Несколько человек вытирали пот со своих лиц. Двое смотрели а землю.

На большинство лейтенантов де Джонга можно было положиться. Тех, на которых нельзя было положиться, он называл «маргиналами», это были те, кто увидели в убийстве Кисена слабость англичанина. Над ними еще нужно было работать, наставлять на путь истинный. Де Джонг собирался дать возможность маргиналам кое над чем поразмыслить.

Он выхватил стрелу из колчана, резким движением вставил ее в лук, оттянув тетиву на треть положенного стреле хода, и поднял лук вверх — все в одном движении.

Стрела была выпущена так быстро, что все окружающие застыли в мертвой тишине.

Стрела вонзилась в правый висок извивающегося и молящего о пощаде телохранителя, прошла через его череп и пришпилила его голову к щиту. Челюсть его отвисла, и он сразу же застыл. Он висел, как распятый, вытаращив глаза на своего товарища слева.

Де Джонг стоял не шевелясь, впившись взглядом во второго, теперь уже закрывшего в ожидании глаза. Минуту спустя гайджин выхватил из колчана вторую стрелу и проделал все то же самое с молниеносной быстротой.

Раздался свист летящей стрелы. Она вонзилась телохранителю в нос, раздробила его, прошла через мозг в затылок, ударив его головой о щит. Он согнулся пополам, оторвав пригвожденную стрелой голову от деревянного щита. Кровь из раздробленного лица обильно хлынула на землю.

Де Джонг бесстрастно посмотрел на мертвецов. Спустя мгновение он обернулся и пошел к своим командирам. Они расступились перед ним. Он продолжал идти, пока не подошел к маленькой скамеечке. Сел на нее и положил лук на колени. Якудзы, молчаливые и подавленные, приблизились к нему, образовав полукруг. Когда все подошли, он сказал:

— Я произнес на похоронах Кисена всего лишь несколько слов, и некоторые из вас, наверное, сочли, что я не отнесся к его смерти с должной серьезностью. Те из вас, кто знают меня, знают и то, как я глубоко любил его и с каким благоговением к нему относился. Поэтому я предоставляю моим поступкам говорить за меня. Кисен не будет забыт. Как не будет забыт тот человек с Запада, который убил его. Я даю вам клятву, клятву оябуна.

Де Джонг снял головную повязку, влажную от пота, и вытер пот на шее.

— Я позвал вас на эту встречу еще и по другой причине: развеять слухи о том, что моя миссия на Гавайях потерпела поражение.

Он пристально наблюдал за их лицами. Да, теперь они все были полны страстного нетерпения. Внимания. Нет и следа угрюмости ни на одном из них. И все полны уважения. Верно сказано: страх, а не милосердие обуздывает грешников.

Он сказал своим командирам, что действительно вынужден покинуть острова раньше, чем предполагалось, и все из-за того, что встретил старого врага. Но это не остановит его от разработки союза с братьями Ла Серрас. Де Джонг после возвращения в Японию просто использовал свою налаженную связь с Нью-Йорком, своего крестника, для того чтобы не потерять контакт с американцами. Крестник, японский бизнесмен, живущий на Манхэттене, поработал над этим, и все пока идет, как и предполагалось.

Детали. Оружие, конечно. Ла Серрас достанут столько, сколько нужно. Поставка на Гавайи. А де Джонг займется его переброской в Японию.

Героин. Якудза де Джонга будет снабжать Ла Серрас, я не одним-двумя килограммами, как в прошлом, а дюжинами килограммов. Японцы имеют лучший в мире источник, китайцев, которые контролируют прохождение опиума в Лаосе, Бирме. Таиланде, в «Золотом Треугольнике». Де Джонгу нужно доставить его только до Гавайев, откуда Ла Серрас займутся его транспортировкой на материк. На этом якудза получит дополнительную прибыль: не надо больше платить дань за контрабанду героина в Соединенные Штаты и его продажу в японских землячествах — теперь тут будет своя рука.

— Это означает, что наши маршруты контрабанды в Америку будут гарантированы, — сказал де Джонг! — Ла Серрас теперь кровно заинтересованы в том, чтобы мы не сталкивались в Америке ни с угрозами, ни с попытками вмешиваться в наши дела. Ничто уже не сможет помешать нам заработать.

Он сделал паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом.

— Они согласны брать минимум миллион метамфетаминовых таблеток в год.

Одобрительные вздохи и шепот. Что и следовало, впрочем, ожидать. Метамфетамин, или, как его называют американцы, «быстрота», был наиболее употребительным из всех наркотиков в Японии. И огромным источником доходов для якудзы. Рабочих во время второй мировой войны принуждали принимать его для того, чтобы они смогли выдержать нечеловеческую нагрузку рабочего времени, необходимого японской военной машине. Сегодня это оставалось тщательно скрываемым «стыдом» Японии: ее «экономическое чудо», ее расцвет послевоенного благополучия в большей степени лежал на плечах тех рабочих, которые все еще принимали этот наркотик.